Церковь была дединственным  местом, где  панночка Ласкарис могла найти успокоение между утомительными днями, которые ей приходилось проводить в столице в обществе других людей, которые мало чем интересовались, а особенности ею. 

Письма, что она изредка получала из Добровии от деда и бабки, не внушали оптимизма: шляхтич Хмельницкий редко был щедр на похвалы, а все больше и больше настаивал на том чтобы старшая внучка вернулась или же до истечения года нашла себе место при дворе. Его собственных сил было недостаточно, напоминал он, как и средств, о чем дед откровенно врал, чтобы поддерживать их жизнь в столице и хотя панночки Ласкарис нынче жили на попечительстве не только короны униатов, но и дальней родственницы, которой необходима была компания, следовал помнить о приличиях. Врядли что-то могло выйти из претензий на положение (еще одна и не последняя шпилька в сторону покойного зятя-гойвирагца), а потому не пора ли было уступить место куда более бойкой Анне, которая отчаянно устала прозябать на вторых ролях и желала занять свое место среди замужних шляхтянок.

Замужние шляхтянки..

Девушка подняла голову и осмотрела по сторонам: в это время дня церковь была пуста и тем и нравилась молодой панянке, которая предпочитала камерность и сдержанность дневных богослужений пышным вечерним службам, куда набивалось горожан словно сельдей в бочку. И несмотря на религиозность  молодой барышни, Зося все чаще и чаще ловила себя на мысли что приходила сюда ради возможности побыть наедине со своми мыслями, не скрываясь ни от кого за закрытой дверью, которую в чужом доме всегда могли отпереть, ни за книгой, которую тетка по первому требованию ждала что племянница отложит, ни в небольшом саду, что был разбит в стенах городской усадьбы, в которой они жили. Еще одно письмо деда со всеми вышеперечисленными аргументами и доводами жгло руку сквозь ткань платья и госпожа Ласкарис в очередной раз слепо взирала на святые образы, не видя вокруг ничего кроме собственных мыслей, которые неделя от недели становились все тяжелее.

Увы, но матушкиных сил для того чтобы проткнуть кого-либо из дочерей во фрейлины или придворыне дамы оказалось недостаточно, как и ее связей; большая часть уцелевшей шляхты Гойвирага , что оказалась в Вельшаве, дела с Ласкарисами иметь не особо горела желанием, не сильно желая бередить старые раны и разбирать кто кого предал в давно павшей стране. Да и собственная скромность и оказавшееся слишком хорошим воспитание не позволяли Зое взяться за поиски мужа активнее, чем она это делала, а потому перспективы в 19 лет у нее действительно были день ото дня все блеклее. 

Возможно следовало прислушаться к советам деда и оставить эти попытки, позволяя младшей сестре вступить в бой? Анна была менее красива, чем ее старшая сестра по общему мнению, но выросшая в Унии и впитавшая больше тамошних обычаев, она сходила за свою больше, чем Зося с ее тонкой, едва уловимой ностальгией по прошлому, которое она слишком плохо знала, но которым так дорожила отчего-то. Отец и его наставления все еще были ярким пятном в последовавшей серости так что его старшая дочь с трудом могла представить как это – принять себя целиком и полностью частью Вельшавы и  оставить в прошлом Никею, их обычаи и быт, историю и культуру. Но может тогда и стоило бы отложить собственные попытки устроиться раз панночку так томило прошлое? Может стоило дать дорогу молодым, а самой тихо чахнуть над старой памятью, храня ее до последнего вздоха чтобы та исчезла вместе с нею?

Эти и другие мысли еще теснились в голове когда внезапно скромно одетую прихожанку отвлекли от ее безрадостных размышлений чужеродные звуки. Шум и шепот, нарочито громкие, шелест аксамитовых юбок и стук подпитых подковами сапог отвлекали от копания в себе и блондинка с редким недовольством оглянулась со своего места ко входу чтобы рассмотреть источник такого бесцеремонного нарушения приличий.

До вечерней службы еще было далеко, а праздника никакого не праздновали, как и других обрядов – так что же там такое происходило в таком случае и кто посмел отбирать у девицы Ласкарис ее редкие минуты наедине с собой?!

Подпись автора

per aspera ed astraby Cornelia