Когда ты долго не находишься на своей земле, то по возвращении ещё долго не можешь привыкнуть к тому, что ты уже наконец-то дома. Все кажется странным, смутно знакомым, но в то же время совершенно чужим и непонятным. И долгое время ты вообще не понимаешь правда ли ты дома или это все сон и завтра все развеется как дым?
Стефания чувствовала себя именно так, вернувшись из Великопольского княжества. Весь сознательный возраст она провела вдали от родного дома и даже сейчас ей не дали вернуться туда. Она больше не была принцессой, ее родной замок забрали и теперь на троне сидит тот, кого она мечтает уничтожить. Но пока что ей приходится свыкаться с тем, что все вокруг снова поменялось и ей необходимо подстроиться под новые условия. Спасибо, что хоть Брестские земли и старый замок оставили в ее владении — жест, как подачка с барского плеча! Стефа стиснула зубы, в который раз прокручивая в голове как именно отомстит Людовику за свою разбитую жизнь.
— Пани Старженская! Может желаете пойти развеяться? Там в городе ярмарка началась, сможете посмотреть как у нас тут ярко и красиво все стало!
Катинка, пожилая женщина, служившая на кухне, поставила перед Стефой завтрак и улыбнулась, отчего морщинки в уголках ее глаз стали заметнее. Стефа вынырнула из своих мыслей и посмотрела на Катинку. Она не знала, Луи ли занимался подбором слуг или кто другой, но все люди в замке были такими душевными, что Стефа не так часто чувствовала себя одинокой и брошенной. К тому же оказалось, что в замке есть и те люди, которые знали не только ее, но и родителей, те, кого сама Стефа плохо помнила.
— Ярмарка? — рассеянно повторила девушка, прикусив губу и глядя на стол, уставленный разными блюдами. И все для нее одной. Некому разделить с ней трапезу, как и все остальное.
— Да! Праздник такой… Идите, там хоть немного веселей вам станет. И с вами отправлю Анну… Помните ее?
Стефа вернулась мыслями в далекое детство и вспомнила маленькую шуструю девочку, с которой она часто убегала из замка на поиски приключений. Веселая, бойкая и вертлявая, Анна была пусть и в ранге слуг у Старженских, но тем не менее, Стефа считала ее подругой. Она расцвела в улыбке.
— Да, конечно помню! Она тоже здесь?
Катинка кивнула и видно было, как женщина тоже повеселела, увидев наконец улыбку на чаще угрюмом лице Стефании. Повернувшись, служанка поспешила позвать Анну, радуясь, что госпожа наконец-то понемногу приходит в себя и возможно скоро совсем привыкнет к новым условиям.
Стефа и правда не особо была рада своему возвращению сюда. Этот замок, в отличии от столичного, напоминал ей о счастливом детстве, о том, как приезжали сюда всей семьей, не ведая, что когда-то их решат свергнуть и лишат почти всего… Ей было тяжело и тоскливо здесь, хотя слуги и пытались всеми силами проявить добродушие и понимание. Стефа скучала по смеху Иренки, по горящим глазам Яна и даже по Тадеушу, которого видела всего раз, но он настолько был харизматичен, как и все Сапеги, что его было сложно забыть. Теперь они были далеко, а ездить в гости слишком часто было трудно, поэтому Стефа пока безумно тосковала по ним. Сапеги стали ее второй семьей, но Луи решил снова лишить ее радости и отправил обратно домой. Зачем и для чего, Стефания не понимала, потому что король давно уже и думать почти перестал про нее. Так только отдавал изредка распоряжения и на этом все. Теперь Стефа сидела как замурованная в замке и понятия не имела что ей дальше делать.
Наконец в зале раздались легкие шаги и Стефа увидела красивую и стройную девушку перед собой, с гордо выпрямленной спиной, хотя она и присела в реверансе, как полагалось по всем приличиям.
— Анна! — воскликнула Стефания, забыв сама о приличиях и вскакивая со стула. Она крепко схватила Анну за руки и потянула слегка, чтобы та выпрямилась. — Святой Диос, я уже не думала, что когда-то тебя увижу!
На мгновение Стефания стала такой же, как до всех горестей, свалившихся на Старженских: открытой, яркой и искренней.
— Ты стала такой красавицей! — восхищенно улыбнулась Стефа, вглядываясь в знакомые черты, но более резко и красиво очерченные и в темные глаза, которые, несмотря ни на что, не потеряли ту искорку озорства, которая так была свойственна Анне.