ILLYON |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ILLYON » Личные эпизоды » vieni nel mio cuore
♦ VIENI NEL MIO CUORE ♦
sick luke feat. chiello & madame - la strega del frutteto
УЧАСТНИКИ
Arieh Navon ♦ Lavinia Mattea Scarrone
ДАТА И МЕСТО
3 день огненя 1570 года,
Манус, Артелла, Малумния
АННОТАЦИЯ
Лавиния совсем не вписывается в представления Арье об артелльских благородных девицах.
Сам Арье тоже не имеет ничего общего с волшебниками, которых Лави встречала прежде.
Но об этом им только предстоит узнать.
Отредактировано Lavinia Mattea Scarrone (2024-03-06 16:35:15)
© ари
Старина Ланте привык к внезапным появлениям Арье, что стабильно приключались с периодичностью в несколько лет. Дамакия, разумеется, не могла полноценно заменить волшебнику родной Сакри, но хорошо знакомые улочки Мистрата, наряду с виднеющимся вдалеке величественным замком Академии, вызывали ностальгические мысли о тех годах, когда все было гораздо проще.
Забавная особенность юности заключается в чересчур остром восприятии каждого мало-мальски весомого события. Когда эмоции бурлят, и драма возникает практически без серьезных поводов, так и хочется пускаться в пучины жалости к себе, и сетовать на несправедливость окружающего мира.
Мудрые выводы приходят гораздо позже, и сейчас волшебник многое отдал бы за возможность повернуть время вспять.
Арье крайне негативно отнесся к решению отца отправить старшего сына так далеко - зачем, если имеется Багатур, куда Ари готовился поступать с младых лет.
Но юный сехмет не осмелился оспаривать решение номарха, хотя и понимал, что будет тяжело - и не ошибся.
Горячая южная кровь, наряду со специфическим воспитанием, не способствовали появлению друзей, и с тем же Ланте они успели несколько раз изрядно приложить друг друга, прежде чем удалось наладить относительно приятельские отношения.
Сперва Арье протянул руку помощи, когда этого никто не ждал.
Позже уже сам Ланте выгородил горе-сокурсника перед преподавателем, пусть Навон его и не просил - а после еще и возмущался, ведь сехметам не нужны подачки.
Но в итоге даже сказал спасибо.
Проведенное за пределами Империи время повлияло на Ари, пусть он сам этого поначалу не замечал. И, вынужденный годы спустя в спешке покинуть дом, предположительно навсегда, волшебник не сомневался, куда следует отправиться - пусть впереди его и ждал крайне долгий и наполненный опасностями путь.
Ланте предоставил ему кров на первое время, и даже настаивал, дабы Арье задержался подольше, но растревоженная душа не могла усидеть на одном месте. Находя единственное утешение в изучении сложных формул и плетений, Навон, вопреки разумной логике, не стремился задерживаться вблизи Академии.
И хорошо, что в итоге ему повезло с наставником - но это уже совсем другая история.
И вот опять Ари сидел за столом в гостеприимном доме старого друга, кратко и сдержанно рассказывая о своих последних злоключениях. Ланте изменился за полтора десятка лет, повзрослел, даже возмужал. Стал степенным и рассудительным волшебником, да только в глазах когда никогда, но все же полыхнет былое пламя молодости.
Именно Ланте рассказал Арье об интересном случае родового проклятия в семье его молодой супруги, еще совсем не понимая, к чему это приведет.
Ситуация и правда была крайне любопытная - старшая дочь семейства была обречена на гибель в возрасте двадцати пяти лет, и, несмотря на все старания отца-сенатора, несмотря на привлечение многочисленных волшебников, решения так и не нашлось.
Но девушке уже вроде как исполнилось двадцать девять - в чем секрет?
Земле Пустоты были известны многим, и завораживали Арье легендами и загадками, которые наверняка в себе таили.
До недавних пор - ведь, остановив время на целых шесть лет, девушка из рода Скарроне сумела отсрочить свою гибель, но сейчас вулкан ожил вновь.
А, это значит, что стремительный отчет последних лет жизни некой Лавинии тоже опять идет.
Ари думал недолго, направляясь в Малумнию, а именно в Манус, который посещал ранее, но ни разу не задерживался дольше пары недель. Письмо от Ланте послужило прекрасной рекомендацией, и сенатор Маттео Скарроне приветствовал гостя лично, прямо посреди искусно обставленного зала для приемов.
Арье тут же отметил его тусклый взгляд - почти утративший надежду, мужчина упорно продолжал пытаться спасти дочь, словно в этом заключался его последний и самый важный долг.
Впрочем, может так оно и было - Навон не понаслышке знал, сколько скелетов может прятать даже кажущаяся на первый взгляд самая достопочтенная семья. Нравы в Малумнии отличались от сехметских, но кое что остается незыблемым, независимо от регион.
Арье успел в этом убедиться за годы скитаний.
Первые встречи с Лавинией происходили в присутствии ее отца, и еще нескольких наблюдателей - не считая строгих взглядов, что устремлялись с развешанных на стенах многочисленных портретов. Сразу было заметно, что семья благоговела перед искусством, и волшебник не сразу понял, насколько его догадки были верны. Сохраняя сдержанную улыбку на лице, Арье задавал стандартные вопросы, совершенно не смущаясь своего сильного акцента и слабого комунниса. Его по жизни нельзя было назвать слишком общительным и обаятельным малым, но за последние годы он наловчился производить хорошее впечатление на окружающих.
А, по словам того же Ланте, экзотическая внешность и манеры явно добавляли загадочности и харизмы.
Ари отмечал заинтересованный взгляд своей «пациентки», его немного удивило, с какой легкостью она флиртует, хотя, возможно, это было даже естественно. Ее внешность показалась Ари не совсем типичной для Малумнии, хотя сходство между дочерью и отцом прослеживалось явно.
Аккуратно касаясь пальцами ее ладони, он не мог не отметить нежность кожи, выразительный взгляд и очаровательную улыбку.
Лавиния была необычайно красивой, этого не заметил бы разве что либо слепец, либо идиот.
И от того становилось особенно печально, что ее ожидает столь неприглядная судьба.
Арье ничего не обещал - не в его принципах, и сам иллюзий не питал. Родовое проклятье - магия крайне сложная, и даже далеко не каждый волшебник первого ранга согласится иметь с ней дело.
Изначально его привело судя скорее любопытство, и наживаться на страданиях бедной девушки он не хотел. Но, ей ведь уже удалось обмануть время, может, еще не все потеряно?
Если Арье и уяснил что-то за сорок лет своей жизни, так это тот факт, что окружающий мир безграничен - и таит в себе еще очень много неизведанного. А хатхоримский фатализм нашептывал, что на все воля Богов, и если Инхерет решит сохранить ей жизнь, значит так тому и быть.
Ведь негоже смертным спорить с Богами.
И нельзя было сказать, что Арье так уж сильно проникся Лавинией, ведь, по сути, за прошедшее со дня знакомства время они обменялись несколькими фразами. Она ему казалась интересной, но выглядела типичной дочерью сенатора - возможно, слегка избалованной вниманием и тщательно оберегаемой отцом и братьями. Последнее даже можно было понять.
Но Ари был уверен, что подобная бережливость делу не поможет.
Если у Лавинии есть шанс выжить, то он сокрыт явно не в стенах огромного дома ее отца.
А если этих шансов у нее нет - разве ей самой хочется провести последние годы жизни, будучи запертой в пусть комфортной, но все-таки клетке?
Именно такие мысли одолевали Арье, пока он прогуливался по главной площади Мануса в солнечный день, в самом начале огненя. Он видел силуэты шпилей здания университета вдалеке, вслушивался в гомон торопящихся куда то очень разномастных жителей. В свои предыдущие визиты волшебник практически не изучал город, и сейчас он поражал его своими контрастами. Витиеватые изразцы на роскошных храмах соседствовали с покошенными вывесками на вид весьма убогих лупанариев, и именно такая попалась на глаза Арье, стоило ему чуть свернуть от центра. Рядом находилась таверна, название которой висело ровно, пусть и казалось чуть потрепанным, но, судя по шумным и веселым окрикам, питейное заведение пользовалось популярностью.
Решив, что не помешает промочить горло, Ари направился ко входу. И тут же взгляд зацепился за знакомую фигуру, а брови слегка приподнялись.
- Не ожидал застать дочь сенатора и ректора среди простого люда, - неслышно приблизившись к Лавинии, Арье негромко заговорил, чуть склонившись, со свойственной ему прямотой и, вероятно, некой бесцеремонностью. - Разве подобает молодой патриции гулять в таких местах?
Отредактировано Arieh Navon (2024-03-07 23:58:03)
I lose control when you're not next to me,
I’m fallin’ apart right in front of you, can't you see?
- Где ваша борода?
Брови Лавинии приподнялись в искреннем удивлении, когда в одну из многочисленных просторных гостиных семейного палаццо вошёл незнакомый мужчина - слишком скромно одетый, чтобы быть одним из живописцев из числа подмастерьев отца, и слишком бодрый, чтобы быть её потенциальным спасителем. Обычно они сами выглядят так, будто вот-вот отправятся к Диосу.
— Я уж было думала, что он, - Лавиния кивком указала на Маттео, что вместе с кучкой верных слуг следовал сразу за незнакомцем, - вас по бороде для меня подбирает. Чтобы была поседее да подлиннее... Ваш предшественник о свою чуть не спотыкался, - она окинула нового спутника своего прославленного отца внимательным взглядом и, беззастенчиво изучив его от макушки до пят, доброжелательно улыбнулась.
Этот случай и в самом деле был... любопытный.
Иногда нанятые отцом чужеземцы не понимали ни слова из того, что говорила Лавиния, но она всё равно болтала без умолку, прямо как сейчас. А что ещё делать, пока томишься в компании заносчивых волшебников, которые воспринимают тебя не как живого человека, а скорее как объект для экспериментов? Пускай и весьма богатый объект, в случае успеха способный озолотить их на всю жизнь.
Но по едва заметной ответной улыбке мужчины ей было понятно - несмотря на обманчивую, явно заморскую внешность, он всё понимает.— Позвольте угадаю, вы южанин, верно? - Лавиния подалась вперёд, излучая неподдельный, живой интерес. Быть гением тут было не нужно - необыкновенный акцент загадочного гостя и тёмные, почти чёрные глаза практически со стопроцентной вероятностью выдавали его происхождение. - Сехметов я ещё не встречала... Вы в наших краях гости редкие. Правда, папа?
Она всё-таки не удержалась - беззлобно поддела отца и, многозначительно посмотрев на него, довольно наблюдала, как тот предостерегающе таращит на неё глаза. Человек со стороны, каким был её новый знакомый маг, едва ли заподозрил бы в её словах что-то неладное, но Маттео, конечно, считал намёк безошибочно. Уж он-то некогда был знаком с сехметами не понаслышке...
Пока Лавиния с переменным успехом упражнялась в остроумии, а Маттео - в терпении, немногословный волшебник сосредоточенно делал своё дело, и в конце концов художница всё-таки притихла, найдя себе занятие поинтереснее. Позволив сехмету взять её ладонь для изучения, другой рукой она подпёрла подбородок, придвинулась ближе и без стеснения уставилась на своего возможного спасителя. Следовало признаться, его невозмутимость удивляла Лави - обычно ей удавалось играючи смутить собеседника с первых же минут беседы, но он держался достойно, и Лавиния даже решила, что он заслуживает того, чтобы она запомнила его имя. Арье.
— Благодарю вас за визит, - любезно сказала она на прощание, вовсе не притворствуя. Утро оказалось не таким скучным, каким могло быть, и за это правда стоило сказать спасибо ему. Но Лави полагала, что эта их встреча окажется последней... И даже вообразить себе не могла, насколько сильно ошибается.
* * *
Отправляясь в город, в самые неприглядные его части, Лавиния одевалась настолько скромно и неброско, насколько позволяло её положение, но, разумеется, она всё равно выбивалась из общей картины - хотя бы потому, что не выглядела так, будто только что извалялась в грязи. Так что, не было ничего удивительного в том, что оставаться неузнаваемой ей почти никогда не удавалось. Не получилось и сейчас: девушка услышала знакомый голос за спиной, совсем близко, и на лице её расцвела широкая улыбка.
— И где же, по-вашему, следует прогуливаться дочерям сенаторов? - Не скрывая довольства от неожиданной встречи, Лавиния лукаво прищурилась. Всякий раз, когда Арье навещал её, она была необычайно мила со своим гостем - это давалось ей без каких-либо усилий, ведь и сам Арье, на вкус Лави, оказался весьма приятной компанией, потому его визиты редко были ей в тягость.
Ей действительно было любопытно. Среди иноземцев бытуют два самых расхожих мифа о малумнийках. В первом случае, их часто путают с фламмандскими соседками - напрочь оторванными от реальности напыщенными курами, чьи будни состоят сплошь из вышивания, грёзах о пышных балах и выгодной партии, которую можно там найти, ведь пределом их стремлений за редким исключением было стать придатком к мужчине. Лавиния, будь она сегодня чуть в более дурном расположении духа, могла бы счесть подобное сравнение за оскорбление.
Второй же распускал слухи о том, что малумнийская одержимость религией может соревноваться только с их же безудержным распутством, что было неправдой лишь наполовину.
И какая же именно молва о них дошла до Арье?
— У меня тут одно небольшое дело. Составите мне компанию?
Видя вокруг такую разруху и нищету, сехмет наверняка посчитает своим долгом сопровождать благородную даму в таком сомнительном месте. Хотя, кому из них не стоило блуждать тут без дела в одиночестве, ещё большой вопрос. Иноверцев тут не жалуют.
— О, я сегодня не одна, - старый знакомец, разливающий посетителям медовуху, по обыкновению поставил перед ней одинокую чарку, но Скарроне заговорщицки подмигнула и кивнула в сторону своего спутника. - Альдо, это А…ри-э, - имя её нового приятеля пока ещё было слишком уж непривычным для её языка, всю жизнь говорящего лишь на коммунисе, и заставило Лави притормозить, но сдаваться так просто она не собиралась. Обернувшись к волшебнику, Лавиния чуть склонила голову и с самым невинным видом спросила: - Вы не против, если я буду звать вас Ари?
Ей не показалось: сдержанная снисходительность, с которой волшебник наблюдал за ней все прошедшие дни, в его тёмных глазах постепенно сменялась заинтригованностью.
Хотя, возможно, всё дело в крепкой малумнийской медовухе, начинающей действовать с первого же глотка.
— Микелетто здесь? Пришла отдать ему его должок, - в руке Лавинии показался небольшой пухлый мешочек. Цепкая лапа Альдо потянулась к манящим монетам, но Лави без раздумий шлёпнула по ней своей рукой. - Ты правда думаешь, что я доверю тебе хоть унцию? Позови Микеле!
Мальчишка показался перед ними спустя пару минут. Держа в руках тяжеленный деревянный поднос, он умудрился ловко поймать мешочек с деньгами и просиял. Десятилетний Микеле очень напоминал Лавинии Шипионе, когда тот был ребёнком. Такие же непослушные кудри, такие же забавные выпирающие зубы... Вот только Шипионе посчастливилось родиться в семье Скарроне и получать образование в лучшей Академии Иллиона, а Микеле вынужден с младенчества слушать симфонию своего голодного урчащего желудка и наблюдать, как мать обслуживает по полтора десятка мужчин в день.
— Хорошая работа, малыш, - Лави кивнула довольному парнишке и усмехнулась. - Поздравляю, теперь твоя наглая мелкая физиономия красуется на вилле сенатора Савиано.
Вряд ли Микеле знал, кто такой Витторио Савиано - в отребье вроде него санктерровские патриции даже не плюнут, слишком велика честь. Оттого ещё смешнее думать, что именно в таком роскошном доме теперь обитает портрет Микеле.
— А вы позовёте меня снова?
— Не обещаю. Но постараюсь.
Тешить себя или других пустыми надеждами Лави не любила. Кто знает, подвернётся ли ей в ближайшее время заказ, для которого нужна будет модель его возраста? Вообще-то, у неё и самой осталось не так уж много времени. Но Лавиния всё же надеялась, что ей удастся подкинуть мальчику ещё один честно заработанный гонорар.
— Если понадобишься, я знаю, где тебя найти.
Либо здесь, либо в лупанарии по соседству. Лави вздохнула. Такое детство и врагу не пожелаешь.
Микеле почтительно поклонился Лавинии, затем и Ари, и удалился, не смея задерживать важных господ. По обыкновению подперев голову рукой, Лави устремила взор на волшебника.
— Я вижу в ваших глазах много вопросов, - вероятно, было не слишком правильно вот так глазеть на человека, но Лавинию вообще мало интересовали нормы, навязанные другими людьми. В большинстве своём они слишком узколобы и не видят ничего дальше собственного носа. - Вы прежде бывали в Артелле, Ари? Она сильно отличается от ваших краёв?
Искренняя улыбка и любопыство в тёмных глазах Скарроне ясно свидетельствовали о том, что это не просто дежурные вопросы из вежливости. Но с ответами Арье пришлось повременить: где-то за их спинами раздался пьяный вопль, а следом за ним над головами пролетела увесистая кружка, чтобы в конечном счёте расшибиться о стену.
— Лучше нам убраться отсюда. Тот тип, - Лави ткнула в сторону нарушителя и без того шаткого спокойствия в этом заведении, - вообще-то безобидный, но только до восьмой кружки. И, кажется, это была она.
К тому же, они слишком выделялись. Вернее, выделялся Арье, ведь к присутствию бойкой дочери сенатора здесь уже привыкли, но вот чужестранец - совсем другое дело.
Лавиния оставила на столе три семиса и ещё три унции сверху. Вероятно, такая сумма была близка к дневной выручке этой таверны, но это были лишь её догадки - в силу своего происхождения, всерьёз задумываться о ценности монет Скарроне не приходилось.
— Можем продолжить снаружи, - она легонько похлопала Арье по плечу и, позволив себе хитрую ухмылку, склонилась к его уху. - Если вы, конечно, никуда не спешите.
В таверне и правда становилось шумно - но не настолько, чтобы он не сумел расслышать это с почтительного расстояния.
Отредактировано Lavinia Mattea Scarrone (2024-03-11 18:42:21)
© ари
За годы скитаний Арье привык считать себя «человеком без дома». Волшебник был убежден, что таким образом он сможет заглушить тоску по бескрайным песчаным пейзажам, по кривым и людным улочкам родной Сакри и по благоухающим садам отцовского дворца. В первое время ему снились знакомые места, а от того горечь от их потери, от невозможности туда вернутся, казалась совсем невыносимой.
Он никогда и нигде не задерживался больше нескольких месяцев, максимум года, с целью во что бы то ни стало избежать новых привязанностей. Исключением была Дамакия, но тут у Навона выработался своего рода иммунитет еще во время обучения. Он был благодарен Ланте за приют, но понимал, что чуждый край, с его острыми башнями, пасмурной погодой и зачастую сдержанными собеседниками, так и не станет для него привычным.
Ари словно опасался привязанностей в принципе, будь то страны, конкретные места, или же женщины. Потеряв в один миг все, он упрямо цеплялся за мысль, что если вообще ничего в дальнейшем не испытывать, то будет проще.
Вероятно, оно и было бы проще.
Но горячий южный нрав бурлил под маской невозмутимости, и порой крайне сложно было его обуздать.
Впрочем, Арье успешно справлялся все пятнадцать лет. Сосредоточив все свое внимание на обучении, волшебник и сам почти поверил в то, что изменился. Что нет того Ари, громко обсуждавшего с шехсотепами детали недавней славной битвы во внутреннем дворе Моссада.
Нет сына номарха Сакри, избранного в наследники, славного воина, которому явно благоволит сам Шесептис. Он сжимал свой астар - изредка, ночами, погружаясь в кажущиеся недоступными и неприступными воспоминания, и раз за разом, просыпаясь на утро с дурной головой, убеждал себя не надрывать бесполезно свои силы.
Не рвать сердце, лохмотья которого и так с таким трудом удалось собрать воедино.
А удалось ли?
Потому, услышав из уст Лавинии редко используемое в настоящее время сокращение своего имени, Арье невольно вздрогнул. В последние годы его так называл разве то Ланте. Остальные, вероятно, слишком проникались внешней сдержанностью сехмета, не решаясь величать его уменьшительно-ласкательными прозвищами.
Но из уст малумнийки оно прозвучало даже… приятно. Странная мысль мелькнула в сознании волшебника - будто бы так и должно быть.
Он слабо улыбался, внимательно наблюдая за спутницей. Лавиния чувствовала себя в этом заведении очень свободно, и Ари догадался, что она тут уже бывала далеко не один раз. Впрочем, Навон не был в достаточной мере знаком с традициями красочной и разномастной Малумнии, что если это принято для всех дочерей богатых и влиятельных домов?
Оставаясь в душе все таким же настоящим сехметом, но научившись как никакой, а все-таки снисходительности, Арье перестал осуждать всех и вся поголовно.
Как и перестал твердить всем окружающим о превосходстве своего народа. Он, конечно, отличался упрямством, но идиотом все-таки не был, и еще в Академии уяснил, что далеко не все собеседники могут проникнутся подобными речами (если точнее - то вообще никто).
Малумния крайне интриговала Арье еще в предыдущие визиты, ярким контрастом между рьяной приверженностью Диосу и упорно распускаемыми слухами о привычном распутстве. Сам мужчина последнее не проверял, но догадывался, что дыма без огня не бывает.
А еще регулярно замечал на себе подозрительные взгляды - характерная внешность иноверца выдавала его с потрохами, потому приходилось маскироваться.
Увы, получалось не всегда.
- Мне казалось, вам бы пришлась по душе прогулка по саду… или сквозь бескрайнюю пустыню, во главе каравана. Но что малумнийская барышня могла забыть в пустыне? Вы там, пожалуй, заскучаете, - Ари чуть приподнял бровь, отвечая на лукавые взгляды, но достаточно сдержанно. Он молчаливо отправился следом, тем самым давая понять, что более чем готов составить ей компанию. Совсем скоро им принесли медовухи, и Арье отметил, как по свойски Лавиния общается с трактирщиком - и пока тот нехотя выполнял ее просьбу позвать некоего Микеле, Ари бесцеремонно разглядывал девушку. - Можете называть меня Ари, Лавиния. Хотя признаюсь, что в последнее время подобное желание приходит в голову немногим.
Понизив голос под конец до заговорщического шепота, и чуть склонив голову к собеседнице, Арье резко отстранился, отвлекаясь на прибежавшего мальчишку - тот самый Микеле, судя по всему.
Во время их диалога волшебник молчал, но слушал с интересом. Отметил, что трактирщик внимательно наблюдает за всей их компанией - возможно, иноземец все же не оставил его равнодушным? Или дело в заработке Микеле, на который старшый товарищ явно имеет свои виды?
Ари отпил еще немного медовухи - пойло было забористым, и мужчина подумал, что надо бы не переусердствовать. А после отметил столь же открытый и беззастенчивый взгляд со стороны Лавинии.
Арье с трудом сдержался, дабы не расхохотаться от этих неприкрытых гляделок.
Вместо этого он серьезно кивнул, подтверждая, что вопросов действительно много. Обладая по жизни достаточно прямолинейным нравом, Ари редко когда скрывал свои чувства и мысли - скорее просто недоговаривал.
Но Лавиния, кажется, без особого труда улавливала его настроения даже по одному взгляду. Подобное положение вещей… интриговало.
Интересно, девушка со всеми столь проницательна?
К сожалению, вся интимность момента была нарушена назревающей дракой. Девушка и тут проявила свою осведомленность, сообщив о сомнительной репутации одного из затеявших разборки мужланов. Оставив деньги на прилавке, она склонилась к уху Арье, и когда волшебник совершенно спокойно развернулся к ней лицом, они едва не столкнулись носами.
При этом между ними не мелькнуло ни намека на неловкость.
- Я до вечера совершенно свободен, - с лукавым огоньком в глазах он двинулся следом, и совсем скоро с облегчением подставил лицо под порывы прохладного ветра. - Не удивительно, от такой духоты и вони кому угодно голову снесет…
Они неспешно брели вдоль улицы, Арье полностью доверился своей проводнице. Но тишину нарушил на сей раз первым.
- Возвращаясь к вашим вопросам… Я в Малумнии в целом, и в Артелле в частности, бывал, - спокойно заявил волшебник, когда они очутились на улице. - Но скорее проездом… Не успевал осмотреться, - он чуть помедлил, подбирая дальнейшие слова. - Для меня ничто не сравнится с родными краями - и это отнюдь не значит, что Артелла менее достойна и прекрасна. Я много где бывал, много чего видал… Величественные заснеженные горы Йоттунланда, густые леса Эльмхольда, бескрайние пастбища Дамакии, и, конечно же, изумительные набережные Малумнии, но… я бы все это променял за возможность еще хотя бы раз оказаться посреди той самой бескрайной пустыни, под лучами палящего солнца, когда вдалеке только-только начинают появляться знакомые силуэты городских стен… - в слабой улыбке явно улавливался горький привкус. Он не планировал рассказывать детали - не сейчас. Но никогда не делал большой тайны из своего изгнания. Учитывая репутацию сехметов, и те слухи, что ходили о нравах Империи, редко кто удивлялся подобному раскладу. Будет ли Лавиния из числа немногих? - Увы, подобные намерения остаются лишь в мечтах - причем недостижимых.
Арье говорил тихо, периодически поглядывая на собеседницу, которую, впрочем, подобное пристальное внимание явно не смущало. Пожалуй, именно такая вот невозмутимость очаровывала волшебника больше всего - и одновременно с этим интриговала.
Очень хотелось со всей тщательностью изучить загадку по имени Лавиния Скарроне.
I lose control when you're not next to me,
I’m fallin’ apart right in front of you, can't you see?
Столкнувшись с Арье практически лицом к лицу, Лавиния робеть не стала. Вместо этого, она скользнула взглядом от его острых скул к губам, а от губ к глазам - и не могла не отметить про себя, что настолько бездонных тёмных глаз она ещё не встречала.
Даже её собственные были не такими.
- Только до вечера? - Лави приподняла бровь, будто бы удивившись и не скрывая искреннее неудовлетворение таким ответом. Довольствоваться лишь малой частью чьего-то времени она не привыкла. Но замешательство длилось недолго, и уже через секунду знакомая хитрая улыбка снова заиграла на её лице. - Возможно, этого времени нам и хватит, - немного снисходительно добавила она. Звучало это вполне невинно - быть может, дочь сенатора намеревалась показать гостю город? Но в мыслях её было совсем иное: Лавиния "приценивалась", не наскучит ли её требовательной и искушённой натуре общество иностранца до того, как солнце начнёт клониться к горизонту.
Оказавшись за пределами сомнительного заведения с не внушающими доверия завсегдатаями, Лавиния стянула со своих плеч тёмно-серый плащ и небрежно сбросила его на землю. Эта скромная накидка служила своего рода маскировкой, но больше нужды в ней не было, да и с ослепительно красивым городом она совсем не сочеталась. Зато она наверняка пригодится кому-то из местных бедняков, когда наступят морозы. Вообще-то, они уже наступали - и куда стремительнее, чем помнила Лави по годам, предшествовавшим её беспробудному сну у подножья Ортрейса. Перемены в климате не могли не тревожить как простой люд, так и знать. Перед такой опасностью, если беда всё-таки постучится в городские ворота, равны будут все.
Арье шагал слева от неё, держась на расстоянии, но Лави довольно отметила, что волшебник сам стремится к новой беседе, несмотря на присущую ему немногословность. Кажется, за пределами роскошного фамильного палаццо её новый друг чувствовал себя куда свободнее. Впрочем, и на простачка он тоже не походил - ей показалось, что баснословное богатство её семьи, о котором в их доме кричал каждый угол, его совсем не удивило. Арье вовсе не так прост, каким может показаться на первый взгляд. Лави была в этом абсолютно уверена.
И его слова, загадочные и печальные, только подтверждали её догадки.
- Что же не позволяет вам вернуться домой? - Заинтригованная, она даже позабыла о дежурной улыбке, обычно мешающей окружающим разобраться, что на самом деле творится у неё на душе. - Вы от кого-то скрываетесь?
Любопытство заставило её замедлить шаг и податься ближе к Ари, будто так он охотнее раскроет ей свои секреты, но, конечно, фокусами, безотказно действующими на ровесников Лавинии, его впечатлить было сложно.
- Ладно, не всё сразу, - понимая, что прямо сейчас мужчина не слишком настроен откровенничать, она подмигнула ему. На его месте, Лави тоже не спешила бы раскрывать свои тайны первому встречному. В этом они были похожи.
- А что привело вас к нам? - Лавиния деликатно сменила тему, и даже почти без сожаления. Раньше она не интересовалась у заезжих волшебников, как и откуда они узнали о её беде, ведь мотивы приезда этих меркантильных умельцев были ясны как день и не представляли для неё никакого интереса, но сейчас ей и в самом деле было любопытно. - Знаете, обычно волшебники пытаются первым же делом стрясти с отца целое состояние, а вы... пока не потребовали ничего, - девушка смотрела на него вопросительно - такое её удивляло и даже немного вызывало недоумение, но, безусловно, привлекало. Сама она тоже никогда не брала ни унции за заказы заранее. Конечно, отчасти потому, что в деньгах как таковых она не нуждалась - только в признании... Но ей нравилось думать, что у них с Ари есть что-то общее.
Но одно всё ещё не давало ей покоя. Рассматривая непроницаемое лицо своего спутника, она вдруг подозрительно прищурилась:
- Почему вы решили, что пустыня - это не для меня?
Вероятно, то, как порой Лавиния перескакивала с одного обсуждения на другое, первое время могло сбивать с толку, но за последние двадцать три - хотя, на самом деле целых двадцать девять, - лет, она так и не сумела избавиться от этой привычки, слишком хаотично порой функционировал её не знающий покоя разум.
- Думаете, малумнийки не такие выносливые, как сехметки? - Скарроне сделала вид, что оскорблена до глубины души, но, не особенно надеясь на то, что Ари купится на эту браваду, не стала скрывать ухмылку.
Контрасты Мануса действительно могли поражать неподготовленных, прибывших издалека гостей. Только что они рисковали получить по макушкам за то, что выглядят слишком чисто и обеспеченно для столь злачных районов, а уже спустя считанные минуты обнаружили себя на широкой, богато обставленной шедеврами архитектуры пьяцце, что в одни дни служила излюбленным местом встреч местной аристократии, в другие - центральной точкой для публичных казней. Сегодня же, по одну сторону от Лавинии и Арье торговцы сворачивали воскресный рынок, уступая прибыльное место нагловатым чайкам, которые очень скоро не оставят от брошенных на месте объедков и рыбьих потрохов ни следа; по другую начиналась территория аббатства, в самом центре которой возвышался величественный храм с огромным куполом, что был виден с любой точки в городе.
Устроившись на ступеньках, ведущих к храму, Лави выжидающе посмотрела на Ари, без слов приглашая присоединиться к ней. В утренние часы, когда здесь особенно многолюдно, это место обычно занято попрошайками всех мастей и возрастов. Но, в отличие от других знатных вельмож, Лавиния не считала чем-то зазорным сидеть здесь - она всегда делала только то, что по душе ей, а не обществу.
- У вас прекрасный коммунис, - заметила девушка, вдруг ощутив острое желание как-то приободрить Ари. Он, конечно, не выглядел бедствующим или особенно несчастным, однако Лавинии было сложно представить, каково это - не иметь возможности вернуться домой и быть вынужденным скитаться по разным уголкам света, зная, что они никогда не станут тебе по-настоящему родными. - Гораздо лучше, чем у большинства тех волшебников, которых отец приглашает посмотреть на меня, как на диковинное насекомое в стеклянной банке. Кто вас ему научил?
Будь они практически в любом другом государстве Иллиона, такая прогулка обернулась бы для дочери важного господина тысячью сплетен и кривотолков за спиной. Где же это видано, прохаживаться средь бела дня с едва знакомым чужеземцем, наедине, без сопровождения стражи! Но им повезло быть не "где-то", а в Малумнии - нравы здесь совсем иные. И Лави думала об этом с такой же гордостью и, чего уж таить, даже с некоторым чувством превосходства, с какими Арье делился с ней дорогими ему воспоминаниями о родине.
- И, кстати, Лавиния - это она, - девушка кивком головы указала на фонтан, расположенный аккурат напротив облюбованной ими лестницы. На постаменте фонтана устроилась белая мраморная волчица - по некоторым легендам, основательница деревушки, давшей начало прекрасной Артелле. Хотя с этого ракурса критичному взгляду художницы казалось, что спящий зверь больше напоминал лисицу или песца. Лави всё ещё не привыкла к этому фонтану - когда она отправлялась к Ортрейсу, его здесь не было. Он стал одним из шедевров, сотворённых руками её младшего братца за время её отсутствия. Здоровая конкуренция между детьми Маттео существовала всегда - но, видя в разных уголках столицы скульптуры авторства Стефано или портреты, вышедшие из-под кисти Ромелии, старшая Скарроне искренне радовалась тому, что за прошедшие шесть лет её братья и сёстры в каком-то смысле даже превзошли её саму. - А я могу быть для вас просто Лави, - она взглянула на Ари, отвечая ему той же любезностью, которую он оказал ей. Но не потому, что была обязана - а потому что ей так захотелось.
- Простите, я, должно быть, слишком много говорю, - Лавиния с улыбкой покачала головой и с не свойственной ей неловкостью сложила ладони на коленях. - В последнее время я нечасто принимаю гостей. Конечно, всегда можно прогуляться в город и найти себе общество там, но... это всё равно другое, - она немного грустно пожала плечами. Тот сброд из таверны легко ложился на её холсты самыми разнообразными и неожиданными образами, но он не смог бы поддержать с ней беседу - слишком уж в разных мирах существовали те люди и она, сенаторская дочь. А что до патрициев, то пребывание в их компании порой заставляло Лавинию задуматься о том, что даже в саркофаге у спящего вулкана ей было не так скучно, как с ними.
© ари
Арье внезапно подумалось, что его спутнице в сегодняшнем приключение живется, вероятно, очень одиноко. Тяжесть смертельного проклятия нависала над хрупкой фигурой молодой девушки невидимым роком, не давай в полной мере расправить плечи и вдохнуть полной грудью. Это не говоря уже о том, что последние годы она была оторвана от мира, замерзшая в едином моменте, в то время как окружающая вселенная продолжала развиваться в бешеном ритме. И сейчас, помимо личной трагедии семьи Скарроне, Малумнии (а может и всему Иллиону) грозило что-то гораздо серьезнее. Даже волшебник второго ранга не в состоянии уяснить все возможные последствия, которые уже начинались ощущаться в виде более прохладной погоды.
Впрочем, Лавиния держалась превосходно. В ее активной мимике, выразительном взгляде, жестах и звонком голосе улавливалось много жизни, которая буквально искрила - больше, чем в некоторых благородных и высокородных барышнях вместе взятых. Это, с одной стороны, крайне подкупало, невольно стимулируя желание узнать девушку получше.
С другой, Ари не мог отделаться от налета легкой грусти, ибо понимал лучше многих других, что молодая Лавиния Скарроне, вероятнее всего, обречена.
Тем не менее, он задержался в Артелле, еще сам до конца не понимая зачем. Он уже в достаточной степени изучил «любопытный случай», и мог больше не тешить напрасными надеждами ни саму бедную девушку, ни уже почти отчаявшегося отца-сенатора. Ари знал, что многие другие волшебники, да и чародеи тоже, ради собственной выгоды не чураются откровенно обманывать - или, как они сами это называют, «недоговаривать». Воспитанный под влиянием строгой военной выправки, Навон привык к прямолинейности. И пусть годы изгнания несколько сгладили определенные черты его характера, в глубине души мужчина оставался верным принципам, на которых был воспитан.
В менталитете сехметов имелось огромное количество недостатков - по крайней мере, если верить иностранным собеседникам. Но пусть своеобразные, хотя и вполне четкие, понятия о чести прививались рожденным на Юге детям с самых ранних лет, и Ари не стал исключением. Он не мог ничем помочь Лавинии, и догадывался об этом еще до того, как прибыл в дом Скарроне, после с каждым днем лишь больше убеждаясь в сделанном выводе.
Потому Арье и не взял от Маттео ни единой унции, хотя тот сразу дал понять, что не намерен скупиться.
Потому так до сих пор не признал, даже перед самим собой, того незамысловатого факта, что ему на самом деле хочется помочь.
Просто потому, что Лавиния ему понравилась.
Разумеется, задевая тему о собственном непростом положении, Ари понимал, что собеседница явно заинтересуется - и начнет задавать дальнейшие вопросы. Волшебник загадочно улыбнулся.
- Я скрываюсь от собственной семьи, - просто ответил он, чуть склонившись и подмигнув девушке. - Но больше, достопочтенная Лавиния, я вам сейчас ничего не скажу - мы еще недостаточно близко знакомы.
Они продолжали шагать по разномастным улочкам Мануса, и Арье, пусть делал вид, что полностью поглощен созерцанием определенно крайне живописных окрестностей, замечал на себе внимательный взгляд спутницы. Совершенно тому не смущаясь, скорее даже наоборот, он поглядывал в ответ.
Пока разговор не принял несколько неожиданный поворот.
- Я не привык брать деньги заранее… Считайте, что это своеобразный кодекс чести, - Арье пожал плечами. Тут ему совсем нечего было скрывать, и улыбка стала чуть шире. - А о вашем случае мне рассказал знакомый. Ланте - предположу, вам это имя о многом скажет, - Навон невозмутимо переступил через разлившееся отхожее ведро, но не мог не заметить, как уже буквально за ближайшим поворотом грязные улочки сменились широкой и роскошной площадью, что завораживала архитектурными шедеврами даже не подкованный знаниями дух. Он чуть затормозил, прежде чем повернуться к Лавинии, вновь умудрившейся резко сменить тему. - Тут не в выносливости дело… Возможно, вам пустыня и придется по душе, откуда мне знать? - Ари вновь выразительно глянул на свою спутницу. - К слову, сехметские женщины в целом не приучены к долгим путешествиям или, упаси Инхерет, к воинскому делу… Их вотчина - храмы и служение Великой Богине, - последовала недолгая пауза, во время которой Арье наблюдал за реакцией девушки. О Сехметии по всему Иллиону ходило множество стереотипов, но мало кто был близко знаком с культурой и традициями южной империи. Причиной того, вероятно, было нежелание самих сехметов взаимодействовать с другими государствами иначе чем посредством завоевания. Но Ари это уже не касалось.
Он осматривал площадь, наблюдая за суетящимися горожанами, уже сворачивающими рыночные палатки. По другую сторону раскинулось величественное Аббатство, и именно на ведущих ко главному входу ступеньках они с Лавинией и устроились, организовав небольшую передышку.
- У меня был очень толковый наставник. Я с ним путешествовал долгое время - он многому меня научил, - негромко ответил Арье, разглядывая скульптуру волчицы, на которую указала девушка. - Хорошо, Лави, - он вновь сдержанно улыбнулся, тут же отвлекаясь от фонтана, и вновь внимательно разглядывая свою собеседницу. - Наоборот, мне куда больше приятны собеседники, из которых не нужно вытягивать по слову - сразу создается впечатление, что я не настолько скучный человек. Возможно, обманчивое, - Ари хмыкнул. - А расскажите мне о вулкане? Я так понимаю, вы спали на протяжении всех этих лет? Наверное, очень непривычно… Для вас фактически прошла одна ночь, для всего окружающего мира - целых шесть лет. Даже ваши родные, вероятно, сильно изменились? - с задумчивым видом волшебник чуть выпрямился. - Пробуждение вулкана для всех стало неожиданностью… Но я привык считать, что столь глобальные проблемы не должны меня касаться. Возможно, я не прав.
«Возможно, подобное отношение стало причиной многих моих бед», - но Арье не стал озвучивать последнюю мысль, дабы не смущать Лавинию еще больше.
Резко поднявшись, он протянул ей ладонь.
- Пойдем дальше? Около ваших храмов меня сразу одолевают двоякие чувства… Будто бы Диос видит во мне иноверца, и начинает гневаться.
Сжав пальцами теплую женскую руку, Арье ощутил небывалое волнение, но не спешил отпускать - некоторые время они так и шли, совершенно не смущаясь наличия возможных свидетелей такой вольности.
Они как раз проходили мимо нескольких лавок, торгующих чем-то съедобных, около которых царило ожидаемое оживление. Арье чуть притормозил.
- Ты не проголодалась, Лави? - уточнил он, окончательно отбросив всякие церемонии. - Пахнет восхитительно. Это какие-то сладости?
I lose control when you're not next to me,
I’m fallin’ apart right in front of you, can't you see?
Достопочтенная Лавиния ловила каждое слово своего собеседника - карие глаза расширились от удивления, когда Арье совершенно неожиданно признался в том, что между ним и его семьёй стоит нежелание последней видеть талантливого волшебника на своей земле. Что именно он натворил? Обманул, украл, убил? И от чьего гнева бежит: отца, матери, завистливого дяди или братьев? А может, жены и детей?
Или всех вместе?
Но Ари не был похож на подлого вора или того, кто способен подставить, не моргнув и глазом... И Лави хотелось верить, что она разбирается в людях. Раньше чутьё её не подводило.
Прямолинейность её спутника одновременно подкупала и обескураживала. Привыкшая к излишней, даже приторной любезности патрициев и патрицианок, Лавиния на какое-то время притихла, однако любопытствующего взгляда с Арье по-прежнему не сводила - вдруг он неожиданно передумает и решит поведать ей об этом что-то ещё?
Но этого, разумеется, не случилось. Зато знакомое имя, произнесённое волшебником, заставило Скарроне в ту же секунду ухмыльнуться. Так вот, значит, с чьего содействия Навон оказался на пороге её дома?
Сидя на ступеньках диосийского храма, Лавиния по-прежнему не могла выкинуть из головы внезапную связь сехмета с мужем Нико. Арье совершенно не был похож на Ланте. И вызывал у неё совсем другие чувства.
- Когда увидитесь с Ланте снова, передайте от меня привет его супруге, - с горькой усмешкой прооизнесла она. Отчего-то художница была убеждена, что встреча Арье с их общим знакомым случится раньше, чем Никкола почтит своим визитом родную Артеллу. Возможно, к этому времени самой Лави уже не будет. И вряд ли сестрица по этому поводу сильно расстроится.
От внимания Скарроне не укрылись слова Ари об оседлости сехметов, и несложно было догадаться, что тут её собеседник не лукавит - в Малумнии, несмотря на её широкие дипломатические связи, женщин с далёкого Юга встретить было практически невозможно. Лавиния знала о матери не так уж много, однако даже такого короткого комментария Арье ей хватило, чтобы понять, что та была... не совсем типичной представительницей своего народа.
Быть может, она, как и Ари, была вынуждена оставить родные земли?
Или отправилась искать спасение за пределами империи?
Насколько знала Лави, ей это не слишком помогло.
- Вы не скучный, - рассмеявшись, возразила она, упёрлась локтями в собственные коленки и склонилась чуть ближе к Ари. - Уж поверьте, скучных людей я за свою жизнь повидала достаточно, - с лукавой улыбкой доверительно сообщила Лавиния и, в общем-то, это действительно было так. Несмотря на расхожую молву о раскрепощённых малумнийцах, ценящих свободу и земные удовольствия даже больше любых материальных богатств, реальность была куда прозаичнее, и высшие слои общества Артеллы, как и в любом другом уголке Иллиона, не представляли для старшей из детей Маттео никакого интереса.
А вот Арье - совсем другое дело...
Нисколько не смутившись, Лавиния взяла его за руку и позволила увести себя подальше от аббатства. Мнения сехмета она не разделяла; напротив, диосийские храмы дарили ей чувство спокойствия, а также служили источником вдохновения для её творчества, несмотря на то, что особенно (да и в принципе хоть сколько-нибудь) набожной девушка себя не считала, не чураясь изображать на полотнах и сюжеты из языческих сказаний. Однако настороженность Арье была вполне понятна - слишком уж разными были их культуры, зачастую даже враждебными друг к другу. И в конце концов Лави решила, что не станет пытаться переубедить его. По крайней мере, не сегодня.
- По правде говоря, я знаю об Ортрейсе не больше вашего, - призналась она, чувствуя, как Арье продолжает ненавязчиво сжимать её ладонь, и испытывая от этого какое-то необъяснимое внутреннее облегчение. Ей отпускать его тоже не хотелось. - Это была идея моего отца и старшего брата. Надо сказать, идея очень давняя... Но я долго ей противилась. Я любила жизнь и не хотела провести её остаток возле какой-то горы, ничего не слыша, не видя и не чувствуя, - Лави не помнила, когда именно начала говорить о себе в прошедшем времени, случилось ли это ещё до её сна у вулкана или уже после пробуждения, но это не имело большого значения. И отчего-то всё это её не пугало. Наверное, так и выглядит смирение. - Но потом я поняла, что... наверное, так будет проще. Не для них... Для меня, - едва ли не впервые она смотрела на Арье так серьёзно и грустно. Зачем она взялась откровенничать с ним о своих мотивах и собственной слабости? Ведь спрашивал он совсем не об этом. Но, немного подумав, Лави всё же решила продолжить. - Не прощаться с близкими навсегда, а говорить им "до скорого". Не видеть их убитыми горем, когда до рокового часа останутся считанные дни... Всего этого бы не было, если бы я просто лежала там, у волшебного вулкана, десятками, а может и сотнями лет. Отправляясь туда, я не надеялась, что когда-то проснусь. Но им об этом знать было не нужно, - Лавиния отвела взгляд. Чем она лучше тех волшебников-проходимцев, которые до появления Арье вытягивали из её отца круглые суммы?
- Боюсь, на сей раз вы действительно заблуждаетесь, - в прежде беззаботном голосе малумнийки слышалась неподдельная тревога. - Кажется, то, что случилось там, у Ортрейса... Это всё очень серьёзно. Начало осени в Малумнии ещё никогда не было таким холодным. Урожай в этом году скудный, многие будут голодать. Некоторые не выживут... И это лишь одна из бед, - она умолчала о странной хвори, о которой судачили и в тавернах, и в домах патрициев, для себя объясняя это тем, что Арье наверняка уже и без неё об этом наслышан. Хотя, на самом деле, ей просто не хотелось, чтобы он уже сегодня умчался из Малумнии. Что, вообще-то, было бы весьма разумным шагом. Вздохнув, Лавиния постаралась совладать со своим эгоизмом и осторожно добавила: - Уверена, в других государствах тоже чувствуют изменения, в той или иной степени. Я не знаю, что случилось между вами и вашей семьёй, Ари, но... если вы хотели бы с ними увидеться... Я бы посоветовала вам задуматься о примирении уже сейчас. Возможно, потом будет уже поздно.
Столь пессимистичные прогнозы звучали странно на фоне залитой солнцем пьяццы и праздно гуляющих толп, и Лавинии действительно хотелось бы, чтобы её слова не оказались пророческими, но пока что всё свидетельствовало о том, что случившиеся катаклизмы - лишь начало большой беды. Путники со всех концов Иллиона стекались в Артеллу, чтобы поглазеть на красоты проснувшегося вулкана, однако Скарроне не находила в этом ничего прекрасного. Она и стражник, поставленный охранять её саркофаг, были одними из первых, кто узрел пробуждение Ортрейса, они видели его мощь вблизи, и Лави ни за что не пожелала бы увидеть нечто подобное снова.
Лавиния бросила на Арье обеспокоенный взгляд. Не слишком ли она напугала его своими жуткими догадками?
К её облегчению, торговец-зазывала вовремя заметил парочку, ещё не оставившую на рынке ни унции. На вопрос Ари она с улыбкой кивнула и, перекинувшись парой слов с хозяином пекарной лавки, получила мешочек с чем-то съестным, а также жестяную чарку с молодым белым вином - не слишком изящную, но от лавки на рыночной площади вряд ли стоит ожидать чего-то другого.
Не отходя далеко от уже полупустых прилавков, Лави достала из кулька нечто круглое, отдалённо напоминающее фламмандские галеты.
- Это сiambelline, - пояснила она, - В таком виде они ужасно сухие, чёрствые и, на мой взгляд, просто отвратительные. Но стоит макнуть их в вино...
"Утопив" печенье в золотистом вине, затем Лавиния протянула чамбеллину Арье. Наблюдая, как сехмет пробует неожиданно мягкое и ароматное угощение, она заулыбалась - и ей было откровенно всё равно, что подумают окружающие о том, что распутная незамужняя дочь Маттео Гвидо Скарроне при всём честном народе буквально кормит с рук какого-то иностранца.
- Тоже желаете попробовать? - Не смутившись под выразительным взглядом пожилой патрицианки, Лавиния невозмутимо протянула откушенную Ари чамбеллину и ей, на что та отшатнулась и поспешила дальше по своим делам. Захихикав, Скарроне пожала плечами - ну, раз не хотите... С остатком круглого печенья она расправилась сама и, вместе с Ари удаляясь с пьяццы, вручила тому чарку с вином, а после протянула мешочек с ещё десятком таких же "кругляшей" и чем-то более массивным, чтобы следующее угощение он взял уже сам.
- Мы называем его aragosta, - поймав непонимающий взгляд сехмета, Лави зачем-то пустилась в объяснения: - Это зверь такой, живёт в море... У него ещё такие штуки вместо рук, - она попыталась изобразить клешни как у краба или омара, но быстро сдалась и махнула рукой. - Да неважно, попробуй, это вкусно!
Когда кусочек арагосты оказался у Ари во рту, Лави вновь не удержалась от смешка и протянула руку к уголку его губ, чтобы стереть с них измельчённый в порошок сахар.
- Солнце скоро начнёт клониться к закату, - осторожно заметила она чуть приглушённым голосом, припоминая, что Ари обещал составить ей компанию лишь до вечера. - Это значит, что тебе пора? - Лавиния прищурилась, вглядываясь в его тёмные глаза, и в конце концов не удержалась от наводящего вопроса. - Или... нет?
© ари
Арье и сам не раз задумывался о возможности вернутся на родину - будучи воспитанным в лучших сехметских традициях, что прививали связь с родной землей с ранних лет, он очень тяжело переносил первые годы изгнания, и даже ставшие вполне привычными дамакийские пейзажи, наряду с поддержкой Ланте, практически не спасали.
Ведь дело не в расстояниях - дело в знании, что всегда есть шанс вернутся.
Ари понимал, что у него такого шанса нет. Ведь если его обнесенная песчанными ветрами фигура объявиться в пределах Сакри - или, что более вероятно, в пределах всей Империи в принципе - отец доведет угрозу казни до конца, и рука Великого Номарха не дрогнет.
Таким образом, доводя всю эту трагичную историю до не менее трагичного финала.
И пусть Арье искренне не хотел умирать, он никак не мог отделаться от мысли, что, возможно, Шесептис таким образом намекает на предусмотренный для волшебника конец? Что Великая Инхерет приняла решение, и Арье необходимо смириться с неизбежным? Ведь он виноват - ожидая суда, мужчина покорился богам, и после беспрекословно выполнял их волю, переданную через жриц, что нашептывали правильное решение Хадару.
И вот он здесь. В далеком крае, среди живописных улочек крупного города, в компании безумно красивой молодой девушки с невероятно печальным взглядом больших глаз. Имелся ли в этом хоть какой-то смысл, великий замысел? Или просто следовало и дальше плыть по течению?
А ведь Лавиния, как никто другой, знала ценность времени, и Арье даже не раздражался, когда она начала раздавать ему советы, хотя обычно крайне остро реагировал на подобные порывы со стороны первых встречных.
Почти никто не знал деталей случившегося в Сакри. Юной Скарроне за полчаса их беседы удалось выудить больше очень многих других, и Арье в какой-то момент лишь глянул на нее - долго и внимательно - но ничего не сказал.
Ведь, в отличие от Лавинии, Навон все еще мог надеяться, что у него есть еще много времени.
Он отметил изменение в тоне собеседницы, когда речь зашла о Ланте, или, что точнее, об его супруге - то бишь о сестре Лави. Арье не знал подробностей, но даже из рассказов друга сумел сделать вывод, что его жена не жаловала визиты в отчий дом.
Возможно, причина крылась в Лавинии? Для сехметов не было такой уж редкостью соперничество, а иногда и откровенная вражда, между сестрами, особенно когда речь шла о домах Золотой Девятки. И пока сыновья грызли друг другу глотки за право наследовать Нормарху, дочери действовали более изощренно, каждая стремясь к собственным успехам - удачно выйти замуж, или же стать фратрианкой Лейлы-Хагаар, а может даже претендовать на должность царицы, став смертным воплощением Великой Инхерет.
У самого Арье была лишь одна сестра, и он помнил ее совсем еще ребенком. Боясь предположить, сколько всего изменилось в родном крае за последние годы, Навон даже обрадовался, когда торговец уличными сладостями их перебил, и не пришлось отвечать.
А он, возможно, и хотел бы ответить…
Ожидая Лавинию, Арье разглядывал прохожих, которые мало обращали на него внимания, ведь иностранцы не являлись столь уж редким явлением для Артеллы. Впрочем, при должном гардеробе, путник мог бы даже сойти за местного, но в данный момент он все же выделялся… и стоило Лави к нему вернутся, волшебник сразу же заметил на себе несколько любопытствующих взглядов, особенно со стороны почтенных дам.
Он попробовал лакомство, о котором говорила Лавиния, и после чуть зажмурился, не сразу обратив внимание на осуждение со стороны прохожих, что пришло на смену любопытству. После не удержал смешка - Лави очень достойно вышла из ситуации.
- Малумния меня всегда приятно удивляла разнообразием своей кухни, особенно в вопросах выпечки… - учтиво заметил сехмет, доедая «винные галеты», и переходя к следующему лакомству - воздушное тесто, наряду с ярко выраженной начинкой, буквально таяло во рту. И когда пальцы Лави коснулись уголка его губ, убирая следы сахарной пудры, Арье ничем не показал своего удивления - лишь чуть изогнул бровь.
Они как раз брели вдоль пустынного переулка - городской шум казался крайне далеким, будто фоном из иного мира. В какой-то момент стали важными лишь они двое, и солнце, что вот-вот должно начать клонится к закату, чьи лучи исправно освещали дальнейший путь.
Улочка была безлюдной, но достаточно опрятной и чистой. Кое где даже виднелась зелень - плющи, проникающие наружу из внутренних дворов, и обвивающие массивные стены, казались не совсем уместным вкраплением лестного духа среди царства камня и пыли. Арье слышал, что они, кажется, приближались то ли к очередной площади, то ли к крупной развилке, когда Лавиния задала свой очередной вопрос.
Вместо ответа он подался чуть вперед - они и так стояли достаточно близко друг к другу - обвил рукой тонкую девичью талию, и, притянув Лавинию к себе, порывисто поцеловал, все еще ощущая на губах привкус сахарной пудры и взбитых сливок. Он даже почти ожидал, что девушка возмущенно его оттолкнет, несмотря на все стереотипы касательно малумнийек, и готов был рискнуть - но этого не случилось.
Арье отстранился сам, чувствуя, как бешено колотится сердце, а дыхание перехватывает.
- Извини, если я тебя обидел… это ни в коем случае не входило в мои намерения, - он лукаво усмехнулся, не спеша, впрочем, разжимать свои объятия. - Просто очень хотелось это сделать… пожалуй, с самых первых мгновений нашей первой встречи.
В итоге волшебник все же сделал шаг назад, оглядываясь. Внезапно пришло печальное осознание - несмотря на радикальную разницу их судеб, они с Лавинией чем все же были неумолимо похожи.
Две потерянные души, которым уже нечего терять. Но что, если они все еще могут обрести друг друга?
- И, отвечая на твой вопрос - нет, мне не пора. Учитывая, что ты являешься по сути единственной причиной моего прибытия в Манус, то составлять тебе компания можно считать частью моих обязанностей. Как нанятого твоим отцом волшебника, - Арье усмехнулся, протягивая руку и сжимая пальцами ладонь Лави, после коснувшись легким поцелуем тыльной стороны. - Так что я полностью в твоем распоряжении. На тот срок, на который захочешь.
I lose control when you're not next to me,
I’m fallin’ apart right in front of you, can't you see?
Вы здесь » ILLYON » Личные эпизоды » vieni nel mio cuore
