Бежать по коридорам беременной принцессе не полагалось, тем более что направлялась Маргарита Артуа в покои собственного супруга. Внутри клокотал гнев, но внешне она оставалась взволнованной в допустимых пределах.

Марго остановилась у дверей в покои Данте. Перевести дух, дабы не ворваться в комнату. Поджатые губы выдавали недовольство, но ее остановку воспринимали, как нерешимость, вполне понятную и даже одобряемую. Двое стражников у дверей отвели взор: они-то прекрасно знали в каком состоянии вернулся в замок дофин.

Вдох, выдох, снова глубокий вдох. Довольно тянуть, комнату она не разгромит, да и муженек здоровья не лишится. Но хорошенькая взбучка Данте Артуа обеспечена.

Дофин изволил почивать. Разумеется, еще слишком рано, после бурного вечера и ночи. Маргарита приблизилась к постели супруга. Кое-как наброшенное одеяло один краем почти доставало до каменных плит пола. Белоснежные волосы – отличительная особенность всех Артуа – беспорядочно разметались по подушке.

Наблюдать за спящим мужем, беспрепятственно, со стороны, Марго еще не доводилось. Первый раз. Даже будить расхотелось. Странные ощущения.

Но что больше поражало – безмятежное, почти детское выражение лица спящего принца. Во сне Дени походил на ребенка, беспомощного, обездоленного, которого хотелось приголубить и защитить. Но разве так должно?

Ребенок! Это она, принцесса Маргарита, ожидает ребенка, их общего ребенка. Первенца! Каждый день начинался с вознесения молитвы Диосу о ниспослании мальчика, непременно сына. Этими же молитвами день и заканчивался. Марго требовалось еще упрочить свои позиции, ее муж – наследник, но нужен еще один наследник – сын. Лишь небесам ведомо, суждено ли принцессе стать матерью еще раз, а если и станет, будет ли сын.

Ребенок! Первые месяцы беременности дались непросто. Измучила бесконечная тошнота, ото всего. В те дни Маргарита радовалась отсутствию мужа подле нее. Но сейчас ситуация поменялась. Сейчас будущей матери требовалось участие. Данте гуляет, пьет, а потом спит сладко-сладко, словно младенец!

Принцесса Марго аж задохнулась от возмущения. Ладонь сама по себе сжалась в кулак. Надавать бы тумаков, да-да, именно спящему, и ей не будет ни капельки совестно. Впрочем… Маргарита огляделась на столике предусмотрительно оставлен кувшин с водой, еще бы после подобной попойки жажда должна мучить безжалостно.

Жажда? А вот пускай помучается! Заодно освежится и проснется!

Уверенное движение руки и содержимое кувшина ровной струей полилось на спящего дофина. Но стоило только наследнику Фламмансии изумленно открыть глаза и сесть в постели, как жена залепила ему звонкую пощечину. Красные следы от пальцев изумительно смотрелись на бледной щеке принца. Бальзам для души.

– Вы опять навещали ваших шлюх, ваше высочество? – Маргарита Артуа уселась в кресло, давая понять – так просто от нее отделаться не получиться. – В то время, как я ношу вашего ребенка, вы позволяете себе смешивать с грязью не только свое имя, но и мое, и еще не рожденного дитя! – она положила руку на округлый живот, прикрытый складками одежды. – Взывать к вашей совести бессмысленно, но хоть капля разума в вас еще осталась? Довольно выставлять нас на посмешище! Слышите? Довольно! – Данте следовало переодеть мокрую сорочку, но советовать или тем паче помогать Марго не собиралась. К тому же, положа руку на сердце, в прилипшей к телу сорочке принц смотрелся весьма недурно.