ты слал письма морозу в большой устюг -
дед мороз уже выслал для нас
гробы

мимо шатруанского храма на улицу позорного столба. николас давит педаль газа в пол и свет превращается в пятна вывесок, светофоров и рекламных щитков. на краткое время, пока дорога пустая, ветер бьет прямо в лицо, люди становятся размытыми пятнами, просто тенями, следующими по своим безынтересным делам, их смех сливается с шумом проезжающих мимо машин, игрой уличного музыканта на саксофоне, сиреной скорой в двух кварталах от моста леопольда. направо. николас сбавляет скорость плавно, поворачивает на перекрестке, и столь же плавно разгоняется вновь. шатруа летней ночью - пряный аромат круглосуточных цветочных магазинчиков, женский парфюм, жаренные хот-доги и сигареты. артуа тоже закуривает на светофоре, пачка сигарет падает к смартфону, на котором в беззвучном режиме то и дело загораются сообщения от не в меру взволнованной матери. двадцать лет - отличный возраст, ровно тот, в котором беспокоиться за детишек уже неприлично, но стелла все равно тревожится и всю свою неуемную ночную энергию она давит антидепрессантами и бестолковыми сообщениями перемешанными с голосовыми. эти инструкции николас знает наперед: найти - отзвониться - довести до дома - отзвониться - скинуть фото/видео доказательства - утром снова перезвонить, чтобы оценить масштаб катастрофы.

такое было уже не раз (не два, не три, даже не десяток): данте пускается в загул, в сеть попадают компрометирующие снимки, королевская семья платит бешеные бабки папарацци, чтобы они не сливали хотя бы самые непристойные, но их отсутствие порождает лишь еще большие слухи, сдобренные смачными подробностями от свидетелей загула принца. на страничках желтых интернет-изданий кокс мешается с мдма, одна стриптизерша превращается в толку шлюх, любой блондинистый ребенок, родившийся через девять месяцев автоматически лишает отцов гарантии того, что именно они породили чадо.

затяжка. густой сизый дым широким мазком чертит по воздуху линию вслед за николя. третий по счету клуб осадком разочарования оседает на дне разума. артуа выбирает те места, что больше всего любимы данте, но не находит его ни в одном из них. принц-наследник в голове у брата смеется пьяно и весело, так заливисто, словно и впрямь случилась гениальная шутка, вспоминать которую со смехом он будет даже спустя десять лет. тот данте, что в голове николаса, подмигивает и ускользает, теряется в пьяном угаре, распадается на яркие искры в ночном небе над шатруа. дурная мысль о том, что брат успел свалить из столицы куда-то на... север? юг? восток? ворочается червяком, николас сжимает фильтр сигареты зубами, снова прибавляя газ.

ветер, бьющий в лицо, голову не остужает. артуа снова курит, когда одна из девчонок-шпионок скидывает фотку с геолокацией. не клуб, а рейв. частная вечеринка для тех, кто "в теме", только для самых богатых и знатных, только для тех, кто действительно не хочет быть застуканным, когда будет драть очередную дорогую потаскушку прямо у колонны в центре зала. николас кидает окурок новой сигареты на асфальт, алые искры рассыпаются по самому краю проезжей части, какая то девушка отшатывается в сторону с громким испуганным вскриком. стелла снова оставляет обеспокоенное сообщение, пытаясь воззвать к совести николаса, раз данте ее давно потерял.

паршивая ночь кажется бесконечной к часу волка. артуа паркует машину у какого с виду заброшенного здания в промзоне. если бы не яркие огни, освещающие мозаичные окна, можно было бы подумать, что шпионка завела в тупик, но нет: за первыми же дверьми массивная охрана. два амбала преграждают дорогу с каменными лицами и желанием увидеть пропуск на экран смартфона. николас снова старательно забивает злость. вместо того, чтобы выискивать причины для входа, он давит так, как всегда давит на тех, кто ниже по положению. к приказам зарвавшейся золотой молодежи охрана привычна, но перед ними принц и это решает дело. (никто не хочет связываться с артуа) (никто, кроме бесконечных фальшивых дружочков данте)

музыка оглушает мгновенно. свет мигает так, словно жаждет вызвать пару десятков приступов эпилепсии, аромат травки мешается с сигаретным, генератор дыма у сцены с шипением выдает новую партию тумана, танцовщицы с подбадривающим визгом лишаются тонких латексных топов, диджей меняет трек и люди вторят ему, сливаясь в общем кислотном трансе. блеск. просто мечта. николас оглядывает толпу, пытаясь выискать блондинистую голову брата, люди наседают на принца то с одной стороны, то с другой; от одних разит потом, от других - духами, словно они только что закончили принимать ванну с парфюмом. на танцполе масса блондинов, но ни один из них не похож на брата, даже несмотря на то, как старательно люди копируют фирменный цвет волос правящей династии. все муки гримлока принц обещает на голову данте, если он ускользнет, но все-таки, после мучительных скитаний из угла в угол, натыкается на лестницу в вип-ложу. балкончики удобно скрыты от посторонних глаз, пространство погружено в полумрак, николас обходит ниши по кругу, заглядывая в каждую, пока на пятой не находит веселую компанию на кожаных диванах, и своего брата среди безликих, но титулованных пьяниц.

[indent][indent] - в сторону, - приказывает артуа захмелевей девке, худой и все такой же блондинистой, что сидит рядом с данте. ей приходится нелепо моргнуть осоловевшими глазами несколько раз, пытаясь убедиться, что обращаются именно к ней, а потом с таким трудом, словно весит пару тонн, наконец-то убрать свою ногу с чужой коленки.

николас опускается на освободившееся место, недовольно кривясь. он только вернулся домой, он хотел спокойный вечер вдали от шума, но брат, так прекрасно умевший менять чужие планы, и тут выделился дальше некуда.

[indent][indent] - вечеринка закончилась. - решает он за двоих. - мы едем домой. даже если мне придется тебя нести.

будто бы в первый раз, чего уж. николя вполне сможет привлечь к транспортировке охрану, даже предложит им пару крупных купюр за то, чтобы с данте не церемонились. матушке он, разумеется, ничего не расскажет, но в остальном благотворительность подходит к концу.

[indent][indent] - поднимайся. - с кивком головы напутствует он любимого родственника, въедливая музыка новым битом терзает перепонки. николас хватает брата за руку, мертвой хваткой окольцовывает запястье, запах травки новой волной окутывает пространство. омерзительно, - вот то слово, что подходит лучше всего.