Принцесса Эльмхольда отсутствующим взглядом следила за своей фрейлиной, перебирающей драгоценности Марго в ларце. Тоска и неопределенность владели сердцем юной принцессы. Мир и блестящее будущее рухнули в один момент, когда пришло известие о гибели принца Филиппа. Об убийстве принца Филиппа. Впрочем, последний факт мало значил для Маргариты Хантингтон.

С одной стороны, убийство наследника престола – страшное преступление. Но с другой стороны, Маргарита не имела к Фламмансии никакого отношения. Она стала невестой Филиппа. Невестой, но не женой. Теперь и Филиппа больше нет. Принцесса искренне плакала, когда ей сообщили трагическую весть, искренне сожалела. И оплакивала свою несостоявшуюся жизнь. Тот момент, когда не следовало стесняться слез, напротив, проявление типичной женской слабости только играло на руку. Хотя какое это теперь имело значение?

– Когда же мы вернемся домой, ваше высочество? – Эринн Бирн к удовольствию Марго закрыла ларец и поставила его на столик. – Чужие мы здесь.

– Не знаю, леди Эринн, не знаю, – Хантингтон печально вздохнула. – Я знаю не больше вашего. Думаю, скоро. К чему нас держать при фламманском дворе? Однако мой брат не торопится возвратить сестру в родной дом, – принцесса усмехнулась. Брат и впрямь не прислал не единой строчки, только официальные слова для короля и королевы Фламмансии.

– Да услышит вас Всевышний! Мне не терпится увидеть родных.

Марго лишь слабо кивнула в ответ. Что толку от желаний, когда в приоритете иные интересы.

Невольно в памяти всплыл день въезда в столицу. Горожане приветствовали эльмхольдскую принцессу, свою будущую королеву. Карету на всем пути следования по Шатруа сопровождали радостные возгласы. Как разительно будет отличаться отъезд! Выйдут ли горожане провожать несостоявшуюся супругу наследного принца? Если и выйдут, что Маргарита прочтет на их лицах: сочувствие и печаль? И это в лучшем, кто-то непременно станет злорадствовать. Нет, Маргариту Хантингтон этим не испугать и не удивить, но это ли нужно Маргарите? Отнюдь.

– Завтра я поговорю с их величествами по поводу возвращения в Эльмхольд, – Марго натянуто улыбнулась своей подруге и по совместительству фрейлине. – Вы правы, миледи, нам непременно нужно прояснить ситуацию.

Затянувшаяся неопределенность удивляла и даже слегка настораживала. Маргарита Хантингтон любила только приятные сюрпризы – а кто собственно любит неприятные?

В комнату почти вбежала запыхавшаяся служанка и взволнованно сообщила, что королева Стелла направляется к ее высочеству. Маргарита не успела ничего произнести в ответ, как дверь отворилась и в комнату вошла королева Фламмансии.

– Ваше величество, – Маргарита присела в реверансе, потом жестом приказала фрейлине и служанке удалиться. По лицу королевы девушка поняла: разговор предстоит серьезный. – Вы принесли недобрую весть? – принцесса решила говорить без обиняков.

Маргарита присела на самый краешек кресла, распрямив спину, почти до боли сведя лопатки. Вся ее поза излучала беспокойство и волнение. И предчувствие чего-то дурного. Стоило ее величеству заговорить, Марго с каждым словом утверждалась в своем предчувствии. Но неведение длилось считанные секунды, покуда королева Стелла добиралась до сути вопроса.

– Данте Артуа? – принцесса от неожиданности даже не попыталась скрыть своего возмущения вперемежку с ужасом.

Только не Данте. Слишком распущенный, слишком разгульный, слишком безответственный, слишком...  Девушка не могла собрать воедино все эпитеты, которые заслуживал принц. И Хантингтон совершенно наплевать, что он теперь является наследником престола.

Нет, брат не мог так поступить со своей сестрой! Не мог! Отдать принцессу новоиспеченному дофину. Нет, король Эльмхольда поступил бы именно так. Какая разница, что будет чувствовать принцесса, когда речь идет об укреплении союза между могущественной Фламмансией и соседним государством.

Никому не будет дело до чувств Маргариты. Или и не должно быть никакого дела?

– Уже все решено, – Хантингтон не спрашивала. Глупо спрашивать, когда тебе приходят озвучить уже принятое решение. – Ваше величество, это… очень неожиданно, – Марго пыталась взять себя в руки. Следовало сдержаться, дабы не высказаться неблагозвучно о наследнике перед его матушкой. – Я успела свыкнуться с мыслью стать женой принца Филиппа. Я его почти полюбила. А потом Филипп погиб.

Принцесса Эльмхольда принялась разглядывать кольца на сцепленных в замок пальцах рук, словно украшения могли измениться за последние минуты. Принцессе тяжело было не думать о событиях прошедших дней, когда в одно мгновение канули в небытие и надежды, и мечты, и планы, мысленно выстроенные девушкой.

Марго непременно придется выйти замуж за того, кого выберет король Эльмхольда. Непреложная истина, выученная с детских лет. Но Данте, его терпеть не могли в народе, не любили при дворе. Теперь он – наследник короны Фламмансии. Выходит, брак с дофином должен считаться за счастье.

– Да, ваше величество, это честь для нас: вы не отказались от желания связать узами брака два правящих дома, – сие, разумеется, правда, без прекрас и лукавства. Да и выбора у Маргариты нет. Король Леопольд не счел нужным для начала поинтересоваться мнением сестры. Верный знак – и нечего пытаться увернуться от брака с принцем Данте. – Позвольте спросить, а что думает по этому поводу сам его высочество?

Интересоваться мнением короля было бы глупо, коли тот сам дал согласие на брак. Спрашивать королеву стоило едва ли, будучи женщиной мудрой, будущая свекровь не позволила бы себе в открытую выражать недовольство кандидатурой в невестки, если такое у нее и имелось. Во всяком случае, на месте Стеллы Артуа Маргарита Хантингтон повела бы себя именно так.

– Простите, я не из праздного любопытства спрашиваю. Дофин не слишком благоволит ко мне. Я не в коем случае не жалуюсь, – принцесса на мгновение умолкла, пытаясь подобрать верную формулировку. – Мне лишь нужно понимать к чему готовиться в семейной жизни, – слишком просто, зато абсолютно честно.