Аруо с волнением наблюдала за своей молодой госпожой, сидевшей на высоком помосте посреди главной комнаты на женской половины семейного особняка, и  которая в последние дни не проронила ни одного слова, кроме сухих «да» и «нет». В окружении многочисленных тетушек, кузин, невесток и прочих наложниц и родственниц всех мастей и степени родства она, словно тряпичная кукла, переходила из рук в руки то омываемая в высоких кедровых лоханях душистым мылом и отварами з трава, то умащиваемая ароматными маслами, источавших тонкий запах незнакомых степнячке-служанке цветов, и вот теперь сидевшая на широком помосте в многослойном убранстве из шелка и тончайшего хлопка, в котором едва ли кто-то мог бы двигаться столь густо каждый сантиметр дорогой ткани был украшен если не вышивкой, то инкрустациями из полудрагоценных камней.  

Все в этой торжественной сутолоке Аруо категорически не нравилось и восхищало одновременно: с одной стороны еще никогда прежде в Анлэ не видели такого размаха при подготовке свадебных торжеств и никогда прежде клан Фуча не расщедривался настолько на приготовления; с другой стороны маленькая служанка начинала серьёзно опасаться за свою молодую госпожу потому что даже простой девушке был хорошо известно что ни одна невеста, которая – как бы она не переживала или смущалась – не выглядела так безучастно и отрешенно накануне бракосочетания. С таким лицом и таким отношением счастливой быть не собираются  и в сердце Аруо закрадывалась невольная обида и возмущение в отношении еще незнакомого ей высокородного жениха, прибытия которое ждали с минуты на минуту, и уже успевшего лишить некогда бойкую Фуча Роньин тяги к жизни.

Сегодня должна была состояться их первое формальное знакомство: по традиции зардевшаяся невеста во всем блеске своего девичьего наряда встречала своего жениха на пороге отчего дома и если у жителей приграничья девушка должна была подать жениху пиалу с чаем и проводить отца и будущего мужа в шатер, прислуживая им на глазах у представителей обеих семей, то для знати порядки были куда утонченнее, сложнее и выдержанней. Их ждало строгое следование протоколу, обмен подарками, первое благословение и так далее, и далее, и далее. И какой бы взволнованной не была невеста, обычно на ее лице отражались хотя бы какие-то эмоции кроме как полного безразличия к происходившему как у старшей дочери Фуча Йонти. 

Рассматривая со стороны пышное убранство и подсчитав количество шпилек, украшенных нефритом, перламутром и жемчугом, в черных как смоль волосах Роньин Аруо гадала кто ждал ее госпожу в центральном зале особняка Фуча. Все прочие отпрыски семейства были еще слишком молоды для того чтобы вступать в брак, а братья и сестры Фуча Йонти давно покинули отчий дом еще до того как Аруо оказалась назначена первой служанкой первой барышни Фуча. Свадьбы людей «поменьше», тех, кто был дальним родственником или особо выдающимся придворным или же  просто особо отличившимся – они не шли ни в какое сравнением с тем, что их, по словам всех этих собравшихся женщин из клана Фуча, ожидалось Роньин и ее семью в ближайшие недели и месяцы. В конце концов пускай и в качестве наложницы, то первая барышня выходила за брата императора и оправлялась в императорскую столицу чтобы занять там почетное место среди дам империи, но степняку это совершенно не успокаивало.

- Довольно..

Это было первое слово, которое Роньин произнесла против чего-либо за эти казавшиеся бесконечными дни и голоса вокруг нее мгновенно смолкли.

С того самого дня, как старшая дочь клана Фуча приняла свиток с приказом императора о вступление в брак она не чувствовала земли под ногами проживая каждый последующий день словно в тумане. Вестей из столицы, столь желанных ее сердцу, девушка (несмотря на очевидную невозможность для Шэня передать что-то кроме пропитанного холодным официозом поздравления с имперской милостью и грядущим браком его возлюбленная еще какое-то время с трепетом ждала любой весточки, истощая себя еще больше) так и не получила и вскоре Роньин потеряла всякий интерес к происходящему вокруг, позволяя мачехе и многочисленным тетушкам взять власть в свои руки. А еще все дни, что длилась подготовка к приезду жениха, были наполнены бесконечным разговорами и сплетнями обо всем, что касалось Линь И: его внешность, его ум, его таланты, его недостатки, размер имения, его первая жена, их брак, ее бесплодие, цена и качество присланных и еще находившихся в пути подарков и далее, далее, далее. И девушка молча терпела, лишь единожды усмехнувшись с горечью брошенным кем-то в шутку слова что, дескать, милость императора и императрицы настолько ее впечатлила что их старшая девочка до сих пор шокирована и слова от счастья проронить не может.

Были, конечно и другие слова. Те, что до Роньин, естественно окончательно не оглохшей от этого стрекота, долетала обрывками и говорились шепотом: о том что она зазнается, что станет чванливой, что это было не совсем прилично становиться наложницей и клан Линь оскорблял клан Фуча, верой и правдой служивший государству на границе неспокойно степени, таким отношением к его старшей дочери, что госпожа Хитара в столице могла бы постараться лучше, что не рискнула достойно представить племянницу императрице или наложницам чтобы заручиться браком с кем-то из молодых принцев. Мелькало в этих бесконечных разговорах и имя Линь Юншэна отчего девушке становилось еще горше на душе и в сердце и Роньин закрывалась еще больше, наконец отрешившись от происходящего окончательно к тому дню когда кортеж ее жениха должен был достичь ворот Анлэ.

- Довольно , тетушка Бай, благодарю Вас, - белоснежная рука тянется к хаотичному соцветию шпилек, украшавших ее прическу, и вытягивает одну, старую, с заостренным кончиком, царапавшую ее кожу еще с самого утра. И ей наплевать будь то подарок самого Нефритового императора или счастливая шпилька какой-то дальней, почившей сотню лет назад бабки родившей 16 детей.

Довольно.

Голова кружит когда барышня Фуча пытается подняться со своего места, ощущая будто сотня иголок единовременно вонзились в икры, но от падения ее спасает вовремя подоспевшая Аруо, дорого разодетая по случаю. Сегодня – как, впрочем, и всегда – именно ей она доверяла сопровождать ее и быть рядом и невеста брата императора опирается на руку служанки. Бледная тень себя обычной, Фуча Роньин дает себе несколько мгновений чтобы освоиться в непривычно тяжелом и неудобном церемониальном облачение, а затем ни говоря ни слова берет у мачехи протянутый дрожащими от волнения руками круглый веер из тончайшего алого газа, украшенного вышитыми золотом цветами.

- Мы не заставим Его высочество ждать дольше положенного, - тихо произносит невеста и делает первый твердый царственный шаг вперед, глядя прямо перед собой.

Не от уверенности в себе, не из гордости за клан, не из-за волнения перед первой настоящей встречей с И, а от страха что если сейчас остановиться, то сорвется в степень прочь от пугающего, темного настоящего, которое поглощало еще жившую в сердце любовь к другому человеку.

Отредактировано Lin Rongyin (2024-10-22 12:50:27)

Подпись автора

per aspera ed astraby Cornelia