По лазоревой степи
Ходит месяц молодой,
С белой гривой до копыт,
С позолоченной уздой…

Скрип колес, завывающий снаружи ветер, всхрапывание коней и тепло железных жаровен, установленных внутри, из-за которых воздух в небольшой кибитке становился сухим и пахнущим утомленным огнем, еле ворочающим свои языки под горкой тлеющих углей - они путешествовали с бродячими артистами вот уже неделю, удачно пристроившись к небольшой процессии.

Дремота накатывала волнами и девушка плотнее куталась в покрывала, вытягивая периодически руки к теплу и отогревая их - ехать через степь в зиму было не лучшей мыслью, но оба - и наставник, и ученица, единодушно решили, что по воде добираться не будут, и хоть Сагири казалось, что переживания из-за кораблекрушения и шторма давно покинули ее, но глубинное суеверие о возвращении в столицу морем осталось. И пусть степь не была столь приветлива сейчас и холодна, но надежна и земля не уходила из-под ног.

- Барышня, барышня, - веселый звонкий голос позвал снаружи и Сагири приоткрыла окошко, высунув нос, - не хотите прокатиться и размяться? Морозы идут на спад, солнце светит с самого утра и снежных облаков не предвидится, - брюнетка кинула быстрый взгляд в небо, убеждаясь, что один из артистов - молодой акробат, который крутился рядом с первых же дней путешествия - действительно прав. За последнее время не часто удавалось сесть в седло и хоть кто-то мог сказать, что ехать в повозке куда удобнее, Сагири бы не согласилась. Ощущение свободы, перекатывающие мышцы под шкурой любимого коня, приятная усталость после скачки - это было любо куда более, чем полудреметное состояние и убаюкивание дороги в тепле.

Кивнув и поблагодарив парня, Сагири нырнула обратно и закрыла окошко, избавляясь от лишних слоев одеял и беря уздечку - Ветер был привязан позади и явно был не прочь размяться, как и хозяйка. Перебравшись на лошадь и убрав все, что можешь сдерживать четвероногого друга, Сагири пустила его вперед по давно наезженной и протоптанной дороге, пряча лицо от стылого ветра за шарфом, но все равно наслаждаясь возможностью вынырнуть из деревянного нутра.

Акира оставался где-то позади, не вмешиваясь в развлечения ученицы, за что та была ему благодарна. После "воссоединения" между ними установились хрупкие, не прочнее Дзиньского фарфора, отношения, набирающие крепость постепенно. Они оба были совершенно другими.. не стало девочки-подростка, цепляющейся хоть за кого-то знакомого и близкого, не стало той, кто отправлялся в путь в столицу двенадцать лет назад - жизнь за пределами Шаодзиня слишком отличалась от той, к которой ее готовила что семья, что учителя.. как там Ханна? Жив ли еще побратим отца? Узнает ли ее так же легко, как Акира?
Сагири сама не понимала насколько время в Кнеже изменило ее, пока не столкнулась с теми, кто только что выехал из Империи. И.. не сказать, чтобы она была недовольна. В нравах Запада была своя прелесть.

Мысли заканчиваются, когда конь переходит в галоп, словно ветер выдувает не только их, но и тревоги своим ледяным дыханием. Голубые глаза блестят и из груди вырывается смех. Смех человека, хотя бы на мгновение, на секунду, но лишенного всех забот.

Время до вечера в этот раз пролетело удивительно быстро - вот, что значит, когда не просиживаешь пятую точку без дела. Остановив коня, Сагири отвела того чуть в сторону и стала аккуратно обтирать, приговаривая ласковые слова в чуть дергающееся ухо - она забрала Ветра из королевских конюшен, он всегда принадлежал ей.. но приятно было, что Луи не мелочился, не ставил палки в колеса..и кажется, даже грустил? Инэй находилась рядом с властителем Унии больше десятилетия, но узнать до конца, кажется, так и не смогла. Впрочем, ощущение, что ее действительно ждали обратно, оставалось в душе и, пожалуй, грело не хуже жаровни.

Укрыв на ночь друга и оставив достаточно еды в небольшом мешке, девушка, наконец, подумала о себе, заметив уже и разведенные костры, почуяв аромат густой похлебки с пряными специями, которые так любили добавлять в блюда артисты, а заодно слышался смех, шутки и градус веселья постепенно рос - ей нравилось находиться в окружении этих людей. Шумных, добродушных, умеющих наслаждаться жизнью в самых сложных условиях, будь она кем-то другим.. смогла бы быть такой же? Сложись жизнь иначе?
Сагири устраивается у одного из костров и принимает тарелку с горячей едой, но не может не проверить ее на яды, пусть даже не специально подсыпанные, но даже специи в определенном сочетании могли вызвать неприятные последствия.
И задерживая руку над тарелкой, понимает, что нет.. не могла. Она - дочь Даичи, она - советница Людовика, она - глава клана убийц.. Ничто в ее жизни не изменит этого, но может ли на один вечер она притвориться кем-то другим?

К кострам артистов подъезжают все новые люди и Сагири держит улыбку на улице, что так ей несвойственна - широкая, открытая, почти доходящая до глаз, которые все так же внимательно следят за каждым, кто готов воспользоваться радушием ее временных друзей, но у нее получается.. почти получается.
Вот незнакомая девушка поднимает свой кувшинчик, наполняя его алкоголем, вот брат-близнец акробата, работающий с огнем, достает свои факелы и, кажется, собирается немного развлечь публику, вот Сагири кричит, подначивая его и одновременно желая успеха.

Обычная дорожная жизнь, обычный вечер.. но такой сладкий в своей незамысловатости, что щемит сердце. И Сагири снова улыбается, но теперь улыбка доходит до глаз и отражается в кусочках "льда", подтапливая и превращая их в далекое летнее небо.
Она почти..счастлива?

Отредактировано Sagiri Itonoabe (2024-10-23 14:42:48)

Подпись автора

Я продолжаю линию жизни
Тонким железом до точки пульса

Смотри - мы уже потеряли тени
Будем заново учиться ходить по небу

игра

something that never cannot be returned
то ли девочка, то ли видение
риск дело благородное
полынь и ковыль